Когда мы улыбаемся, а тем
более когда мы смеемся, -
улыбка наша и смех кое-что
прибавляют к недолгой
нашей жизни.
Лоренс Стерн




…И мой карандаш ломается в трёх местах,
На кончиках пальцев от грифеля тёмная пыль.
Папа, смотри! Я умею считать до ста!
Как же давно это было.… А было ли? Бы…?

И мой карандаш аккуратно ложится на стол.
Сейчас только полдень, я что-то рисую в тетради.
Сейчас только полдень – мой папа приходит в восьмом…
И я точно помню – вчера мы учились считать.

Сокровище целое скрыто в коробке большой!
Их было так много, а впрочем, оставшихся – два.
Мой папа сказал, что до ста нужно знать мне самой.
Один – ярко- серый, второй – цвета спелого льна.

И мой карандаш описал небольшой полукруг,
Он медленно-медленно катится к краю стола.
Смотри же, смотри: это я, я считаю до двух!
…А он так хотел, чтобы я поскорей подросла.

И мой карандаш замирает, боится упасть,
Как будто предчувствуя то, что ему предстоит.
Смотри же, смотри: я умею считать до ста!
Мне немного досталось – бессонница, вечный бронхит…

Ушедшее время. Обломки сжимаю в ладонь.
Их было так много, а впрочем, оставшихся – два.
Исписанный серый и сломанный темно-льняной.
Воспоминания – больше, чем просто слова.

…И мой карандаш ломается в трёх местах.
Он всё ещё крепкий, но я ведь ему помогу.
Знаешь, папа, я просто боюсь иногда,
Что кто-то увидит, как я считала до двух…